Страница 2

Страница 2_13



		Сборник воспоминаний. Воронежский добровольческий.

	"За баранкой грузовика"
	М.П. Гришин
	шофер

	Водитель фронтового грузовика — должность скромная, незаметная. Не то что стрелок или пулеметчик, которые всегда на виду, которые играют в бою решающую роль.
	Однако и без нашего брата шофера на войне не обойтись. Тем же пулеметчикам нужны патроны и вода, гранаты и продовольствие, а это наша, шоферов, забота. Не так просто подвезти к передовой все, что требуется для боя: сто дорог ведет к траншеям – и ни одной порядочной. Вот и пробиваешься к роте или батарее то по пахоте, то по ухабам, то по болоту, то по кустарнику. А зимой и того хуже: под каждым сугробом таится угроза застрять.
	Но дороги, точнее бездорожье, — это еще полбеды. Машина — цель заметная, видная. Фашисты лупят по тебе из пушек, минометов, пулеметов. А в небе шныряют «мессеры», тоже выискивают легкую добычу. Пехотинец в таких случаях отсиживается в щели. Шоферу, когда он в пути, ничего не остается, как, стиснув зубы, уцепиться намертво за баранку, газовать изо всех сил и мчаться сломя голову, не разбирая дорог. И одна только у тебя надежда: авось пронесет. Конечно, на бога надейся, а сам не плошай. Исправная машина да водительская смекалка выручат из беды. А у меня еще до войны накопился солидный опыт вождения машин.
	Трудно доставлять на передовую груз в дневное время, но и ночью не легче. Моросит нудный, осенний дождь. Чернозем размяк. Темно — хоть глаз выколи. А фары включить нельзя. Попробуй в таких условиях к сроку доставить груз в подразделение. Да и где оно? Не сменило ли позиции? В темноте как раз к немцам прикатишь. И не с кем посоветоваться, не у кого спросить. Самому приходится решать сложную задачу со многими не известными, рисковать и собой, и машиной, и грузом.
	Приказали мне однажды ночью доставить саперам мины и детонаторы. Они уже где-то устанавливали минное поле. Как к ним добраться, знаю лишь приблизительно. Еду. Достал из-под сиденья пропахшую бензином краюху хлеба и шматок сала: за заботами поужинать не успел. Еду, жую, размышляю, как лучше попасть к саперам. Машину веду осторожно: груз такой, что нельзя особенно трясти. Иногда останавливаю машину, выбираюсь из кабины, веду разведку. И снова за баранку.
	Нашел все-таки саперов. Работа закипела. К утру минное поле на угрожаемом участке было поставлено. С восходом солнца фашисты бросились в атаку. На минном поле подорвалось несколько немецких танков. Все хвалят саперов: «Молодцы!» Действительно молодцы. А про меня никто не вспомнил. Ведь не я угадал направление движения вражеских танков, не я определил время и порядок минирования, не я ставил мины. Что доставил их в срок в нужное место — так это обычная будничная обязанность фронтового шофера. И никакого героизма в этом нет. За что же хвалить? И тем не менее я доволен. Доволен, что выполнил приказ, что в уничтожении немецких танков есть доля и моего шоферского труда.
	Под Грайвороном было дело. Бои шли маневренные, четко обозначенной линии фронта не имелась. Послали меня с разведчиками. Народ оказался неопытный, необстрелянный. Выехали к Белгородскому шоссе, остановились. Занималось утро. Местность заволокло туманом. Старший разведчик развернул карту, ориентирует ее, думает над поставленной задачей.
	Слева в тумане замаячили две фигуры. Кто? Два разведчика пошли выяснять. Мы наблюдаем. Вот разведчики сошлись с двумя неизвестными почти вплотную, остановились. Постояли и разошлись в разные стороны
	— Это немцы! — доложили вернувшиеся разведчики.
	— Что же вы их не взяли в плен, не убили?
	— Растерялись, не сообразили сразу.
	Растерялись, видимо, и гитлеровцы, поэтому тоже предпочли расстаться с гвардейцами мирным путем. Посланная им вдогонку группа вскоре взяла их в плен.
	«Языки» есть. Теперь надо узнать, что творится на дороге. Разведчики снова забираются в кузов, и я веду грузовик по большаку. Километра через полтора неподалеку от дороги увидели в лощине батарею, которая вела огонь по колонне. Чья батарея, чья колонна? Решили двигаться дальше. С напряжением всматриваемся в туман. Я то и дело приоткрываю дверцу, ставлю левую ногу на подножку, вглядываюсь в фигуры. От того, чья это батарея, будут зависеть мои дальнейшие действия.
	Наконец по опущенным на уши отворотам пилоток и длинным темно-зеленым шинелям определил, что это немцы. Что делать? Свернуть с дороги на снежную целину? Фашисты сразу поймут, в чем дело, от снаряда не убежишь. Пролететь на большой скорости мимо батареи, а потом за холмами свернуть в сторону? Немцы все равно поймут, кто мы, и из трех стволов разобьют машину в один миг. Поворачивать назад — тоже поздно. Что же делать?
	Но пока немцы не видят нас. Только что появившееся солнце светит нам в спину, а немцам в лицо. Да и вряд ли враг ожидает из своего тыла русскую машину. Мгновенно взвесив все это, мы решили идти прямо на батарею. Разведчики уже подсчитали, что на ней всего двенадцать — пятнадцать человек. Их, конечно, больше, но на нашей стороне преимущество во внезапности.
	И вот мчимся прямо на батарею. Разведчики открыли по ней огонь. Захлебывается от очередей ручной пулемет. Среди немецких артиллеристов поднялась паника.A мы уже рядом, уже пустили в ход гранаты вслед убегающим гитлеровцам. Лишь некоторым из них удалось скрыться в лощине, где, видимо, находилась конная тяга.
	Мы забрали у убитых документы, подцепили к машине пушку, а две другие взорвали гранатами и тронулись в обратный путь. Вся операция по разгрому батареи заняла, кажется, не более пяти минут.
	Когда мы прибыли в село Красное с пленными, документами и трофейной пушкой, полка на месте не было. В селе осталось несколько машин под командованием лейтенанта Е. Я. Лишенко. У машин не было цепей, и они буксовали на скользкой горе. У меня цепи были, и я, взобравшись благополучно сам с пушкой на буксире, вытаскивал потом тросом другие машины.
	В начале декабря 1941 года мне довелось побывать в Воронеже. Со мной ехал капитан В. П. Кононов. На обратном пути мы должны были доставить в полк подарки земляков. Подарков оказалось много: здесь были ящики с патронами и гранатами, ручные пулеметы, диски, продовольствие, теплое обмундирование. Пришлось организовать целую автоколонну.
	Вечером 6 или 7 декабря колонна была выстроена на площади Ленина. Состоялся митинг. Под звуки оркестра машины двинулись в путь.
	Рядом со мной в кабине сидел адъютант полковника Вайцеховского лейтенант Лишенко. В кузове — два бойца охраны, вооруженные автоматами — первыми автоматами, которые мы везли в полк. Наша машина шла во главе колонны.
	Когда мы прибыли в деревню, где должен был находиться штаб, его на месте не оказалось. Выяснилось, что немцы ведут наступление не село Стрелецкое. Там шла перестрелка. Лишенко пошел уточнять обстановку, а мне приказал проехать до возвышенности и с нее осмотреть местность. Я повел машину к высотке. По мере приближения к ней перестрелка слышалась все сильнее.
	Когда машина выбралась на гребень высоты, я увидел в лощине немцев. Развернувшись цепью, они поднимались к нам. Мигом развернув машину, я на полном газу помчался назад. Немцы, кажется, не успели сделать ни одного выстрела.
	Вскоре бой стих. Наши отбросили гитлеровцев. В спокойной обстановке мы быстро разыскали штаб и передали гвардейцам приветы, и подарки от земляков.
	Некоторое время спустя меня вместе с машиной перевели в распоряжение политотдела дивизии.