Страница 2_21

Вверх

Сборник воспоминаний. Воронежский добровольческий.

"Слово о командире"
Н. В. Литвинов
командир взвода

   Есть в Детском парке скромная могила
   В ней легендарный Вайцеховский спит...
   Каждый воронежец знает могилу в Детском парке, над которой возвышается скульптурный портрет человека с волевым лицом воина. Под сенью вековых вязов вечным сном спит герой гражданской и Великой Отечественной войн, командир Воронежского добровольческого полка Михаил Емельянович Вайцеховский. В Воронеже он работал до войны, из Воронежа повел в бой земляков-добровольцев, в Воронеж вернулся, чтобы остаться в нем навсегда... В немом скульптурном изваянии он стал неотъемлемой частью города. Он остается среди горожан в названии улицы, на которой когда-то жил. Он живет в имени пионерской дружины школы-интерната № 2, в имени десятков пионерских отрядов. Он живет в памяти людей.
   Имя Вайцеховского, его мужественный образ особенно дороги ветеранам- добровольцам. Дважды в год — 23 февраля и 9 мая — они приходят в Детский парк, чтобы поклониться праху своего боевого командира, возложить на его могилу цветы, молча постоять в почетном карауле. Ветераны полка бывают у могилы Вайцеховского и в обычные дни: один приехал в Воронеж по делам и выбрал время, чтобы навестить своего командира, другой шел мимо и не смог не свернуть сюда.
  Вайцеховского мы полюбили с первых дней пребывания в полку. Опытный, требовательный и заботливый командир, он был душевным человеком, с которым можно было поговорить о самом дорогом, сокровенном, В боевой обстановке мы воочию убедились в личной храбрости Михаила Емельяновича, в его умении находить правильный выход из трудных положений и еще больше привязались к своему командиру. Он был для нас образцом мужества и воинского умения, мы старались подражать ему, действовать на поле боя так, чтобы заслужить его похвалу...
   Печальную весть о гибели Вайцеховского я услышал в полевом госпитале в Грибановке, где лежал после второго ранения. Вместе со мной находились на излечении и другие добровольцы-однополчане. Был День Красной Армии. Вечером в госпитале состоялся концерт художественной самодеятельности. Выступали медицинские сестры, врачи, выздоравливающие раненые. Было празднично, оживленно, весело.
   И вдруг по госпиталю прошел слух о гибели Вайцеховского. Ему никто не хотел верить:
   — Не может быть!
   — Такой командир не погибнет!
   — Скорее всего, кто-то что-то напутал!
   Но слух оказался верным. В бою за хорошо знакомое нам село Лески севернее Белгорода Михаил Емельянович был смертельно ранен и через сутки скончался. Скончался в расцвете сил на сорок шестом году жизни...
   Родился Вайцеховский в белорусской деревне Денисенке. Ему еще не было года, когда он лишился отца. Мать батрачила у помещиков Лисовских, и ребенка взяла на воспитание бабушка. Когда Миша немного подрос, он стал подпаском, и вместе с дедушкой Казимиром пас господских коров.
   К двенадцати годам Миша, пять лет проработал подпаском, успешно окончил церковную школу. Мальчику хотелось учиться дальше. Но средств для учебы не было. Заботливая бабушка брала у местного учителя и денисенковского фельдшера книги, приносила их внуку. Миша много читал. Потом бабушка съездила к дальним родственникам в Витебск, и вскоре Миша перебрался в город. Он стал «мальчиком по дому» — нянькой, прислугой, рабочим, человеком на побегушках. Что ж, батрачить ему не впервой. Зато теперь можно посещать реальное училище. Уроки он делал поздним вечером и ночью, когда в доме все спали.
   Но вот трудное время позади. Реальное училище окончено, Вайцеховский поступил работать в управление железной дороги.
   Когда началась империалистическая война, Вайцеховского отправили на Западный фронт. Два года окопной жизни помогли ему понять антинародную сущность войны, разобраться в том, кто является настоящим врагом отечества и трудового народа, и избрать путь борьбы за свободу обездоленных. Он стал одним из тех, кто нес солдатам большевистскую правду. В бурные дни октября солдаты избрали Вайцеховского командиром пулеметной роты и членом полкового комитета.
   А потом начались дороги гражданской войны. Молодой и энергичный командир водил красноармейцев в атаки на беляков и на Урале, и под Царицыном, и на Северном Кавказе. Отважно боролся он с басмачами в Средней Азии. Личная храбрость и полководческое умение красного командира Вайцеховского были отмечены двумя орденами Красного Знамени.
   В 1939 году Михаил Емельянович по состоянию здоровья уволился из рядов Красной Армии и поселился в Воронеже. Но в первый же день войны коммунист полковник Вайцеховский заявил о своем желании снова вернуться в армейские ряды, Он был назначен заместителем командира Воронежской дивизии народного ополчения, а через некоторое время возглавил добровольческий коммунистический полк.
   В последний раз я видел Вайцеховского в бою за село Коровницы. Он прибыл в наш батальон в самый критический момент, когда фашисты атаковали село густыми цепями пехоты при поддержке трех танкеток.
   — Не робеть и не суетиться, — учил командир полка бойцов. — Подпускайте врагов ближе и бейте наверняка. Победу одержит тот, у кого крепче нервы.
   Да, нервы... На первых порах не всем удавалось сдерживать себя. Но у нас перед глазами всегда был пример, достойный подражания. Вайцеховский даже в самые трудные минуты боя оставался хладнокровным, рассудительным, спокойным. Ом был полным хозяином на поле боя и учил этому нас.
   Появление командира полка, его твердые распоряжения, его спокойствие помогли нам обрести уверенность в том, что враг не пройдет.
   Еще насколько минут назад мы изрядно переволновались, когда над нашими позициями появилась «рама». Красноармейцы прижались к земле, боясь шевельнться, чтобы не обнаружить себя. Мы счи, что фашистский разведчик только тем и занят, что высматривает, где окопался тот или иной боец, чтобы потом обрушить на него бомбы. И когда кто-то несмело предложил «пальнуть» по самолету из десятизарядки, на него зашикали:
   — Ты что, сдурел? Сразу обнаружим себя.
   И вот самолет снова над нами. Но теперь мы уже не зарываемся носами в землю, спокойно рассматриваем фашиста. А красноармеец Прозоров, бывший наборщик типографии «Коммуна», уже приспосабливает свою десятизарядку, чтобы открыть огонь.
   Едва «рама» улетела, как на нашей позиции начали рваться немецкие мины. Потом фашисты пошли в атаку. Они шли ,в рост, стреляя на ходу из автоматов. Лязгая гусеницами и изрыгая огонь, ползли на Коровницы танкетки. Как и раньше, при виде атакующего врага страх закрадывался в душу. Но мы держали себя в руках, терпеливо ждали удобного момента для открытия огня.
   Прозвучала долгожданная команда. Рота обрушила на гитлеровцев залповый огонь. Заговорила пулеметы и десятизарядки справа и слева от нас. Страх забыт. Красноармейцы спокойно выбирали цели и стреляли.
   — Одна накрылась!
   Голос был звонким и радостным. Это красноармеец Лихачев сообщил, что одна из танкеток подбита. Она остановилась, накренившись на левый бок, и прекратила стрельбу.
   Под дружным огнем воронежцев вражеская пехота залегла. Остановились в лощине и две другие танкетки. Атака фашистов была отбита.
   За низким логом, где залег враг, примерно в километре от наших позиций виднелась небольшая деревушка. Домики ее располагались на взгорье цепочкой в один ряд. Слева на окраине возвышалась ветряная мельница. Там, у мельницы, и возникла вдруг стрельба.
   — Кажется, там наши?
   Я взял бинокль. В тылу врага действовало подразделение воронежцев. Оно закрепилось у мельницы и теперь отбивало атаку гитлеровцев. Надо было поддержать земляков огнем. Мы ударили фашистам в спину. В бинокль было хорошо видно, как немецкие солдаты стаскивали за бугор своих убитых и раненых.
   Чем закончился бой у мельницы, мы так и не узнали. Наши позиции вновь подверглись интенсивному минометному обстрелу. Подтянув свежие силы, фашисты бросились в новую атаку. Когда враги приблизились на сотню метров, справа застрочил «максим». Затарахтели и наши самозарядки. Оставляя на равнине убитых и раненых, уцелевшие гитлеровцы стали отползать назад.
   Во второй половине дня фашисты предприняли еще одну попытку овладеть Коровницами. И снова их постигла неудача.
   До вечера сдерживали мы бешеный натиск озверевшего от неудач противника. Потом отошли в глубь села и продолжали сражаться. В этом бою я получил осколочное ранение в левое плечо и вскоре оказался в грибановском госпитале.
   От раненых однополчан, которые время от времени прибывали в Грибановку на лечение, я узнавал о ратных делах земляков, о погибших товарищах... И все с восхищением говорили о Вайцеховском. Припоминая свои встречи с командиром на поле боя или на марше, бойцы рассказывали о его человечности, смелости, мужестве. Михаил Емельянович был из тех, о ком складываются легенды еще при жизни...